— облик —
[indent]• Человечность: 5
[indent]• Мировоззрение:
[indent]Характер… нордический, выдержанный тяжелый. Так или иначе, считая этого гангрела злобной угрюмой падлой, вы точно не ошибетесь.
[indent]Адам — чистейшей воды эгоист, самодовольный и самоуверенный. При этом, что странно, совсем не амбициозен. Ему не нужны ни власть, ни признание общественности, и, наверное, к счастью, потому что склонность к доминированию и деспотизму – еще одна отрицательная его черта. Он любит внимание, но вовсе не склонен к показухе. Он и так знает на что способен, поэтому просто делает что хочет. Если он помогает, то лишь потому, что видит в этом какую-либо выгоду. Выгодой может оказаться даже наибанальнейшее чувство удовлетворения от того, какой он весь из себя классный, потому что вообще взялся за это, но иначе не бывает. По той же причине заставить его сделать что-то против воли если не невозможно, то совершенно точно предвещает проблемы в будущем — этот гангрел злопамятен и слишком ценит личную свободу. Если хотите от него чего-то добиться и быть уверенными, что все будет исполнено в лучшем виде, не пытайтесь загнать его в угол, попросите. Или предложите сделку. Ему важно знать, что решение он принял сам.
[indent]В кругу своих, как ни странно, вполне может казаться компанейским парнем с неплохим, пусть и циничным, чувством юмора, однако это хорошо только потому, что редко случается. Попытки копнуть чуть глубже и наладить чуть более тесные отношения попросту натыкаются на монолитную стену, которой гангрел тут же огораживается по всем фронтам, не намереваясь впускать посторонних в свою душу. Ночь диктует свои правила, и поддерживать репутацию угрюмого, циничного, немногословного мизантропа оказывается на порядок выгоднее. Нередко он сам делает все, чтобы казаться хуже, чем он есть, провоцируя оппонента на негативное к себе отношение. Он объясняет это «стратегической необходимостью», но на деле, скорее, просто наслаждается процессом из чистейшей природной вредности.
[indent]Не-жизнь ему пока не надоела: Адам любопытен, его легко увлечь, он любит думать головой и учиться новому. Есть в нем некоторая авантюрная жилка.
[indent]Адам старается быть честным с собой, а вот на окружающих его честность вовсе не распространяется. Врать он не любит, но мастерски умеет недоговаривать и манипулировать фактами. Наверное, слишком мастерски, чем несказанно бесит ближайшее окружение, потому что добиться от гангрела вразумительного ответа, если он не хочет отвечать, практически невозможно. Хитрость и находчивость – одни из важнейших качеств в его работе, однако, подлость совсем не в его характере. Он привык держать данное слово и выполнять поставленную задачу до конца. В то же время этот тип весьма требователен к себе, привык к самообладанию и нередко бывает суров, «впадая в нордичность», особенно когда занят серьезным делом и работает.
[indent]Проигрывать вообще не умеет. Не жалует тех, кто сдается на полпути, а также всевозможных нытиков, позеров, пустозвонов и хитровыдуманных плутов. Он уважает силу в ее множественных проявлениях, но никогда не станет пресмыкаться и раболепствовать. Слишком горд для этого. А еще терпеть не может угроз, особенно пустых угроз, в свой адрес, или по отношению к тем, кого считает «своими». Если уж вы взялись за это безнадежное дело, лучше вам быть в состоянии обещанное выполнить.
[indent]Адам выбрал себе стаю и со стороны выглядит полностью преданным делу защиты ее интересов, однако, мало кому придет в голову, что для него такая преданность, по сути, лишь один из путей решения собственных насущных проблем. Иногда он и сам забывает об истинных мотивах. Кажущийся до мозга костей самодостаточным и независимым шерстяной волчара просто не в состоянии быть один и стремительно скатывается на путь саморазрушения, не имея цели. Сейчас в его не-жизни есть вещи, которыми он дорожит, а значит, для помышляющих покуситься на его кусок пирога есть плохие новости: за свое этот гангрел будет биться насмерть.
[indent]С первых своих ночей Адам упорно пытается совладать с внутренним Зверем и, пожалуй, добился кое-каких успехов. Для него опасность впасть в безумие, оставляющее ужасные отпечатки, не только проклятье, но и своего рода вызов из прошлого. Он упорно не хочет считать себя животным и принимать эту сторону своей натуры, из-за чего до сих пор не освоил еще одну свойственную его клану дисциплину — Анимализм. Боится, что плотное приобщение к тайнам братьев меньших станет своего рода катализатором, который сделает процесс постепенной деградации человеческой личности необратимым. Увы, он не хочет замечать, что изменения уже давно начались, и считает собственное поведение абсолютно нормальным.
[indent]Несмотря на опасность, Адам по-прежнему находит общество смертных интересным. Живое общение помогает не отставать от времени, помогает не забывать, как быть человеком, поэтому по его манере поведения и речи едва ли можно угадать реальный возраст. Гангрел вполне отдает себе отчет в том, что люди теперь не только пища, но и вполне реальная угроза. Не то чтобы он об этом вообще забывал, но все же, времена изменились.
[indent]Питается он только «свежей» кровью, всевозможные пакеты и выпендрежные распивания из золоченых сервизов терпеть не может. Охотится, в основном, в криминальных районах, но время от времени бывает в настроении получить желаемое более приятным способом и в более приятной компании. Правда, крайне редко сам бывает инициатором. При впечатляющих аппетитах все же предпочитает не пить слишком много из одного сосуда, чтобы не отнимать жизнь, но это, скорее, вопрос самоуважения, нежели морали и безопасности. Если никаких больше дел нет, этот гангрел вполне может посвятить охоте всю ночь целиком.
[indent]Безделье в целом действует на него не лучшим образом.
[indent]С некоторых пор терпеть не может спать в земле и «Слияние с землей» практически не использует.
[indent]Гангрел – кинестетик. Тактильные ощущения для него очень важная часть взаимодействия, а их недостаток весьма нервирует.

[indent]• Внешность:
[indent]Рост: 173
[indent]Вес: около 86
[indent]Цвет волос: в теории, брюнет, однако ныне брит налысо
[indent]Цвет глаз: темно-карий
[indent]Учитывая родословную, мало похож на типичного норвежца. Адам при своем среднем росте достаточно коренаст, основательно прокачан и производит впечатление крепкого парня. Совсем не тростиночка и никогда не был, но при этом в его движениях не ощущается присущей людям с его комплекцией тяжести. Таких как он обычно не слишком жаждут встретить в безлюдном переулке.
[indent]Обладатель довольно крупного носа с чуть опущенным орлиным кончиком и едва заметной горбинкой на переносице от давнего перелома. Четко очерченная линия нижней челюсти с заметно выдающимися нижними скулами несколько сглаживается щеками. Губы средней полноты, нижняя чуть полнее. Носогубная складка достаточно выражена. В разрезе глаз усматриваются легкие «восточные» очертания. Брови чуть округлые в изгибе, расположены низко.
[indent]Мимика достаточно живая, при этом гангрел прекрасно ее контролирует, легко переключаясь с хитроватого благодушия на нордическую жесткость. Он умеет быть обаятельным – одна улыбка чего стоит, но казаться угрожающим у него получается лучше.
[indent]Даже не имея особенно явных внешних проявлений кланового Проклятия, Адам все равно похож на зверя больше, чем ему самому хотелось бы. Понаблюдайте внимательнее и поймете. Его волчья натура сполна проявляется в манере поведения, и даже валяя дурака он не начинает казаться более человечным, держась с расслабленной небрежностью уверенного в себе хищника.
[indent]Флегматичный гангрел редко бывает по-настоящему агрессивен – в основном, это показательные акции. Но в моменты плохого настроения можно заметить, как он невольно скалится, произнося что-либо особенно неприятное для себя, а на переносице появляются характерные для подобного звериного оскала морщинки.
[indent]Львиную долю харизмы гангрелу обеспечивает теплый, сильный баритон, благодаря которому даже сказанные тихо и без особой эмоциональной выразительности фразы “играют” и способны привлечь внимание за счет резонирующей где-то внутри скрытой мощи. Адам вообще крайне редко повышает голос, но если уж рявкнет, то от души. Говорит с достаточно ярко выраженным юго-восточным норвежским акцентом, предполагающим довольно раскатистые «р», в том числе, там, где по правилам английского языка они опускаются при произношении (как «surrender»). Особенно сильно это проявляется в эмоциональные моменты, что в сочетании с чуть хрипловатой зернистостью придает голосу лишнюю долю по-настоящему животной агрессивности. Сам гангрел не считает нужным что-либо с этим делать, хотя практика показывает, что при необходимости он вполне в состоянии говорить практически без акцента. “Н” (как «nothing») и производные произносит немного в нос - последствия старой травмы переносицы.
[indent]Обычно носит максимально простую, удобную одежду, способную прослужить достаточно долго при его образе жизни. Предпочитает приглушенную «природную» цветовую гамму, либо просто черный, без затей. В принципе, к вещам относится без лишней щепетильности, но, в отличие от многих столь же непритязательных соклановцев, никогда не позволяет себе откровенного свинства во внешнем виде. Небритая морда не в счет.
[indent]На безымянном пальце левой руки носит золотое обручальное кольцо без украшений, несколько потускневшее от времени. На шее – грубовато сделанный серебряный молот Тора на кожаном шнурке, обычно прячется под одеждой. Дань прошлому и напоминание об ошибках.
[indent]Облик Зверя: полетная форма — крупный ворон, боевая — большой серебристо-серый норвежский волк.

— история —
[indent]• Сир: Иселинн Стрёмберг
[indent]• Дитя: нет и не планируется
[indent]Адам родился и в Норвегии, на заре независимости страны, когда та, расторгнув унию со Швецией, делала лишь первые шаги в самостоятельное и самодостаточное будущее. Рос в небольшом городке чуть южнее Осло, был первенцем в семье преуспевающего фермера, занимавшегося животноводством и сопутствующим земледелием, и французской иммигрантки, чья семья почти десятилетие вполне успешно вкладывала средства в развитие норвежской промышленности. Нареченный почти библейским именем и рожденный, буквально, с серебряной ложкой во рту Адам, наверное, должен был стать совсем другим человеком. У него было все, но все равно чего-то не хватало.
[indent]Глава семьи, будучи человеком весьма авторитарным, едва ли не с пеленок возлагал на наследника большие надежды, однако, вопреки всяким стараниям, Адам вовсе не питал теплых чувств к отцовским планам на его жизнь и рос настоящей занозой в заднице. Дурной характер – это наследственное.
[indent]Первая мировая война стала проверкой на прочность для многих. Норвегия официально поддерживала нейтралитет и даже существенно обогатилась за эти годы, но для основной массы населения война была борьбой за кусок хлеба. Насколько Адам тогда мог судить, его семья ни в чем особенно не нуждалась, однако, с детства приученный к труду, прекрасно понимал, что ничто не дается легко и даром.
[indent]По-настоящему тяжелыми стали годы кризиса, грянувшего на рубеже 20-х и 30-х годов, когда оба семейных предприятия оказались на грани разорения. В глубине души Адам с радостью принял это за избавление от навязываемых отцом обязательств. Молодая кровь кипела, хотелось бравады и приключений. Смирение и целомудрие совершенно не владели им в то время. Отец настаивал на женитьбе, мать исподволь сводила непутевого сына с дочерью одной из прихожанок ее церкви, и Адам в конце концов уступил. Женился, но успокоения это никому не принесло, отношения не клеились и грозили в итоге вылиться в нечто страшное. Неудивительно, что с наступлением призывного возраста Адам с энтузиазмом отбыл воинскую повинность и в дальнейшем решил связать свою жизнь с армией.
[indent]Впрочем, с армией – сильно сказано. В ту пору армия Норвегии представляла собой немногом больше, чем обыкновенное ополчение. Ситуация не изменилась и вплоть до начала Второй Мировой, и последствия такой беспечности известны.
[indent]Накануне новой мировой войны Норвегия снова предпочла придерживаться нейтралитета, но на этот раз практически все понимали, что остаться в стороне не удастся. Слишком тревожными были вести о растущих аппетитах Германии, слишком возросло давление со стороны Британии. Романтика закончилась. Адам сражался за Тронхейм, за столицу, в составе своей дивизии до последнего держал оборону в центральной части страны, пережив два ранения, но увы. Эти месяцы стали позором нации, в венах которой течет кровь беспощаднейших воинов прошлых времен. И их боги наверняка смеялись.
[indent]Вопреки приказу, отделение Адама отказалось сложить оружие и вплоть до осени скрывалось в лесах. Норвегия под гнетом оккупации страдала от голода и репрессий. Двое его братьев оказались в концлагере. Отец был арестован, имущество семьи конфисковано, а жена спуталась с офицером вермахта. Адам с готовностью влился в ряды Сопротивления, став одним из винтиков подпольного движения, его ударной силой. Таких как он было много, много тех, кто не склонился, но они оставались лишь каплей в море, тем не менее, продолжая бороться и кусать врага. Наверное, его жизнь рано или поздно оборвалась бы у расстрельной стены – в слишком уж рискованные авантюры они ввязывались, но, судьба распорядилась иначе.
[indent]Повстанцы действовали тогда в районе Осло, в январе сорок второго. Готовили несколько диверсий. Группа Адама вела разведку в Драммене, но задержалась с возвращением дольше оговоренного и вынуждена была сократить путь через лесной массив, простирающийся между городом и заливом. Они практически миновали его, когда начали сгущаться сумерки, и сделали привал, чтобы выйти на открытое место уже под покровом ночи. Это и стало ошибкой, стоившей жизней четверым… нет, троим… троим его товарищам. Нападение на лагерь было столь стремительным и бесшумным, что часовые даже пикнуть не успели. Адам до сих пор отчетливо помнит, что стрелял и пытался организовать оборону, но бойцы гибли один за другим, даже не понимая, что их убивает. И он не понимал, пока не почувствовал боль раздираемой глотки. Все должно было закончиться в один миг, но почему-то растянулось на долгие минуты. Сквозь кровавую пелену он видел, как на группу странных, изуродованных существ, сгрудившихся вокруг растерзанных тел, будто из ниоткуда бросились волки. Огромные, злющие волки рвали их на части. Жуткие вопли и вой, прорезавшие ночь, пока он тянулся к винтовке, до сих пор преследуют его во снах, а после наступает забвение.
[indent]Тогда Адам очнулся в темноте. Но это совсем не походило на полное облегчения пробуждение от выматывающего кошмара, которое бывает с ним теперь. В голове клубился сонм совершенно чужих мыслей, разрывая на кусочки сознание, дезориентируя и только больше распаляя чудовищную, животную ярость, кипевшую внутри. В тот момент он и был тем животным, абсолютно потерявшим над собой контроль, чувствовал себя совершенно разбитым, дрожащим и зверски, ЗВЕРСКИ голодным. Только Поль об этом не знал. Бедняга Поль Торсен, он был еще жив и звал его, истекая кровью. И Адам пришел на зов. Пришел, чтобы убить, выпить его, то, что осталось. Лишь тогда Зверь отступил, ворча где-то глубоко внутри, и сознание прояснилось… А человек понял, что сотворил. И ужаснулся. Он выл и метался, размазывая кровь по лицу, расшвыривая обагренные, заледенелые комья снега, не видя и не понимая ничего. Проклинал всех богов, которых мог вспомнить, тут же требуя объяснений и вымаливая прощение. Но ответила ему только Скади.
[indent]Скедугенганы – мифические чудовища, таящиеся во тьме. Быстрые, смертоносные, вечно жаждущие крови тени, которыми пугали англосаксонских детишек много веков назад. Одним из них той ночью стал и он. Одной из них была и она. Так она сказала. Адам готов был внимать ей тогда, чувствуя чудовищную силу, готов был идти за ней, но она оставила его один на один с глодающим внутренности монстром, едва удосужившись объяснить, что происходит. «Остерегайся солнца, - бросила она напоследок, - и не засыпай голодным». Лишь спустя долгие полгода ужаса одиночества и неизвестности, боли ошибок и страшного осознания того, кем он стал и что вынужден делать ради выживания до конца времен, они встретились снова, и Адам узнал, что это она создала его. Это она скормила его душу Зверю и позволила родиться во второй раз. Это она дала ему возможность завершить задание, и повстанцы в тот же месяц взорвали завод в Драммене, опираясь, в том числе, и на доставленные им данные. Эти полгода, послужившие испытанием, стали для него адом наяву. Единственной ниточкой, за которую Адам мог уцепиться, чтобы оправдать все, что он делал ради выживания, это возможность еще послужить своей стране, и видят боги, за три года войны он сделал для этого все.
[indent]Ее звали Иселинн, она была потомком одной из немногочисленных Валькирий, не впавших в оцепенение и не погибших за века сражений. Ее родословная веками, поколение к поколению, сохраняла и чтила древние традиции, а потому с готовностью откликнулась на призыв пробудившейся Брунгильды. Иселинн предоставила в распоряжение Валькирий свою стаю, связи и ресурсы, скопленные за время не-жизни, ценные знания о расстановке сил как в рядах сородичей, так и смертных, в том числе о возможностях современной военной машины последних, которые пришлись весьма кстати пробудившимся в совсем ином мире. Сбором информации и разведкой она занималась и в дальнейшем. По этой же причине оказалась в Норвегии в судьбоносный для Адама момент. Он теперь был гангрелом. Служил ожившему наяву мифу. И был не один.
[indent]Неспокойное послевоенное время, после непродолжительных блужданий среди руин перевернутого с ног на голову мира, Адам вместе с сиром и ее немногочисленной стаей провел в Швеции, привыкая к существованию в ночи, осваиваясь в своем новом состоянии и постепенно приобщаясь к могуществу, которое даровала не-жизнь. Ужасы первых ночей не забылись, не сгладились даже за десятилетие, навсегда оставшись с ним в виде удушающих кошмаров, но постепенно он научился с ними справляться. Научился справляться и с Голодом, укрощать Зверя, всегда обманчиво дремлющего внутри. И все же, животная сущность, так легко принимаемая членами клана Зверей, пугала его. Он не был готов вот так легко отказаться от всего, чем был при жизни, несмотря на то, что пути назад уже нет, да и багаж, честно говоря, сомнительный. Он узнал историю клана, такой, какой ее знали Валькирии, узнал о том, что скандинавские леса дали приют не только гангрелам, но и оборотням, которые от подобного соседства не слишком-то в восторге. Узнал об извечной вражде между самими вампирами. Оставшимся Валькириям практически не было дела до грызни не-мертвых, они не симпатизировали ни одной из сторон, но эти знания и умение найти в страданиях других свою выгоду были необходимы, чтобы выжить. Особенно ценный навык, учитывая наплыв Сородичей из голодной Европы. Охотиться становилось все сложнее, территорий не хватало.
[indent]Адам был слишком занят собой, чтобы заметить едва уловимое беспокойство в рядах стаи. Когда Иселинн сказала, что хочет побывать за океаном, он не задавал вопросов. В конце концов, викинги всегда мечтали о Винланде. Так, рискнув, они сели на корабль сначала до Лондона, а потом и до Нью-Йорка. Пятьдесят третий год. Впереди ждала свобода и бескрайние просторы Северной Америки.
[indent]Отчасти, это оказалось правдой. По сравнению с голодной послевоенной Европой, давно переделенной вампирами вдоль и поперек, Америка казалась тучной, ленивой страной, ведь непуганная дичь встречалась почти на каждом шагу, и всерьез беспокоиться о пропитании почти не приходилось. Появилось много времени на то, чтобы не только осмотреться вокруг, но и заглянуть внутрь себя.
[indent]Гангрелы много путешествовали, постепенно перемещаясь с Восточного побережья на север, а после и в центральные штаты, но это едва ли было похоже на ленивый туристический вояж. Казалось, валькирия искала что-то, но никак не могла напасть на след. Так Адам доподлинно узнал, что во время войны Иселинн активно промышляла шпионажем. Теперь же вникать в тонкости и заниматься разведкой в черте городов, в том числе, подконтрольных Шабашу или охваченных хаосом противостояния Сект, налаживать связи и обзаводиться знакомствами пришлось ему. Времена были богаты на события.
[indent]Иселинн часто иронизировала по этому поводу, дразня его «søte ansikt» - «милой мордашкой». Адам злился, но понимал, что нужен ей, и даже был горд этим. Валькирия плохо говорила по-английски, к тому же Проклятие не пощадило ее, наградив трудноскрываемыми Метками. Очень скоро эти недостатки перестали его удивлять, но не ужасать, потому что Иселинн в сути своей была гораздо ближе к хищному зверю, нежели человеку. Эта опасная близость наделяла ее впечатляющим могуществом. Адам, деливший с ней кровь и постель, нередко предаваясь нездоровым излишествам, все же упорно пытался сохранить в себе оставшуюся часть человечности и даже сейчас вряд ли освоил и треть того, что умела она, боясь в очередной раз поддаться чудовищу, пядь за пядью пожирающему душу и разум изнутри. Но она учила. Всегда чувствовала грань: смеялась и подтрунивала, когда у него не получалось понять, и задавала суровую трепку, когда он не хотел понимать. Так или иначе, со временем Адам достаточно поднаторел в дисциплинах и тонкостях бытия не-мертвым, стал самостоятельным, своевольным и в какой-то степени излишне самоуверенным. Незаменимым, как ему казалось. Они провели вместе долгое время, почти еще одну его жизнь.
[indent]Снова были Питтсбург, Бостон и Мэдисон. Гангрелы вели дела с местными сородичами, в основном с Гангрел и Носферату. Несколько раз они попадали на гангрельские тинги, где валькирия неизменно оказывалась в центре внимания. Она рассказывала о родных землях и древних битвах, а Адам переводил. Подобные сборища - хорошее место, чтобы завести знакомства и узнать новости. И, кажется, однажды Иселинн все же услышала, что хотела.
[indent]Слухи привели их в свежеосвобожденный Камарильей Нью-Йорк, где все еще царила некоторая неразбериха. Иселинн настояла, чтобы Адам присоединился к банде Анархов, обосновавшихся на окраине города. Сама же по обыкновению предпочла остаться в тени, объяснив это нежеланием становиться бельмом на глазу Камарильи, и в этом действительно было рациональное зерно. Достаточно древняя, по американским меркам, Валькирия на стороне Анархов – это не к добру. Но слух все равно прошел закоулками, и едва перебивающиеся с хлеба на воду молодые революционеры внезапно оказались очень популярны среди неприкаянного молодняка. Численность банды буквально за полгода увеличилась почти вдвое, аппетиты тоже росли, и ютиться на принадлежавшем им окраинном пятачке становилось все проблематичнее. Именно в этот момент Иселинн вступила в игру. Через Адама, который при желании мог быть очень убедительным, валькирия исподволь заложила в горячие головы бунтарей мысль о том, что настал крайне удачный момент расширить свое влияние на соседний пригород, в котором уже давно было неспокойно из-за обосновавшихся где-то в подполье шабашитских недобитков. Буквально за месяц гангрелы собрали данные, помогли подготовиться к штурму. Стая, как оказалось, засела на старых очистных сооружениях, окруженных довольно обширной полосой сопутствующей инфраструктуры, и основательно окопалась. Впрочем, у анархов был план, задор и желание заявить о себе, поэтому трудности осады их не пугали. Потому что были серьезно приуменьшены.
[indent]Адам понял это, лишь оказавшись непосредственно у черты будущего поля битвы. Разведка перед боем легла в том числе на его плечи, и увиденное ему не понравилось. Анархи собирались не на битву, на бойню, и если он подаст сигнал к наступлению, до рассвета едва ли доживет треть из них. Сир, которой гангрел привык верить на слово, не могла не осознавать риски с высоты своего опыта, а значит, намеренно исказила информацию при подготовке. Недоверие, смятение, злоба - целый вулкан чувств кипел внутри, но особенно горько было от того, что и ему предстояло оказаться там, в числе бесславно идущих на окончательную смерть. Он отказывался это делать. Он отказывался верить в то, что его ценность на самом деле настолько ничтожна, что женщина, химера, с которой он десятилетиями делил кровь, считала его настолько управляемым и недалеким, что не потрудилась посвятить в планы. В том, что все мероприятие было затеяно не просто так, гангрел был абсолютно уверен.
[indent]Валькирия отправилась за океан в поисках давно украденной у ее рода реликвии, след которой ненадолго всплыл в частной коллекции одного из французских магнатов, но в хаосе грабежей и разорения Второй Мировой снова затерялся за океаном, однако Адама в свои мотивы никогда не посвящала. Анархи оказались удачным инструментом, чтобы вскрыть оборону похитителей и забрать то, что им не принадлежало, а непокорное дитя - орудием, позволившим заставить их это сделать.
[indent]Вернувшись в условленное место - в одно из подсобных строений на окраине разведываемого периметра, где вместе с сиром его должны были ждать еще двое разведчиков из котерии, Адам заявил, что атаковать нельзя. Валькирия тут же отмела его слова, и симпатии уже загоревшихся идеей анархов поначалу были на ее стороне, но Адам упорствовал, и по мере того, как он обрисовывал ситуацию, настроения поменялись. Тогда Иселинн просто прикончила лишних свидетелей. Без предупреждения, даже не попытавшись их переубедить. А Адам впервые увидел истинное лицо той, кого считал своей спасительницей, впервые почувствовал на себе всю ярость химеры.
[indent]Разумеется, их потасовка привлекла внимание. Валькирии удалось ускользнуть, а израненного Адама подоспевшие к развязке конфликта отцов и детей шабашиты резво потащили к себе в «крепость», что называется, для выяснения обстоятельств. Отбиться в таком состоянии у него просто не было шансов. Анархи, ожидавшие сигнала, восприняли происходящее как руководство к действию, и бойня, которую гангрел, поддавшись эмоциям, так наивно надеялся не допустить, началась. Впрочем, едва ли он вообще думал об анархах, принимая решение.
[indent]Большая часть той ночи осталась в тумане голода и боли. От голода и боли он очнулся в тесной каменной могиле, зажатый обломками и развороченным строительным мусором. Ни просвета, ни шанса выбраться. Он пытался почти неделю, медленно сходя с ума от жгучей всепоглощающей жажды и безысходности, прежде чем увидел отблеск звездного неба.
[indent]Развалины полуразрушенного очистного комплекса принялись разбирать лишь после того, как один из подростков, отправившихся с друзьями снимать ролик-расследование для школьной самодеятельности, провалился в цистерну отстойника и сломал ногу. Работы останавливали ночью, но выставляли охрану.
[indent]Адам убил двоих, пытаясь насытить тьму, уже начавшую пожирать изнутри его самого, но удалось лишь немного приглушить ее порывы. Он не думал о том, что делать дальше, он вообще едва ли походил на самого себя в эти ночи. Еще как минимум месяц гангрел тратил все время от заката до рассвета на охоту и ел столько, сколько способен был съесть, и даже когда пришло, наконец, понимание, что кризис позади, заставить себя ограничиваться прежними объемами оказалось совсем непросто. Что-то внутри изменилось.
[indent]Едва отступил страх перед Голодом, свое взяли Узы Крови, которые десятилетиями сковывали его, тесно привязав к той, которую он теперь всей своей черной душой ненавидел. Адам долго не желал мириться с предательством, чувствуя себя обманутым и униженным, вел себя как типичный ребенок: искал беглянку через прежние связи, пытался неоднократно узнать хоть что-то у Сородичей, эмигрировавших из Европы, подозревая, что валькирия отправилась-таки обратно на родину. Ее дикая кровь ломала его изнутри, делая каждую ночь невыносимой, и справляться с этим становилось все сложнее. Тогда он подсел на препараты. По старым связям нашел место, где за кровь гули предлагали взамен свою, накачанную вообще чем угодно. Наркота, грязный секс и полная деструкция заменили в его не-жизни отсутствие цели на долгие месяцы.
[indent]В одном из таких притонов он встретил знакомого гангрела - байкера из Бостона, с независимой стаей которого ему уже неоднократно приходилось иметь дела. «Черная Дюжина», чья родословная делилась на две ветви и тянулась через века от двух старых морских волков, опрометчиво обращенных одним сиром во времена Гражданской войны, занималась перевозками. Морскими, в меньшей степени сухопутными, возила как обыкновенные гражданские грузы, так и весьма «специфические», вроде сородичей, желающих незаметно и безопасно добраться на другой конец страны или даже мира, и их несомненно важных посылок, не предназначенных для чужих глаз. Действовали они давно, обзавелись репутацией, связями и в целом неплохо устроились. Транспортная компания «F&S Logistics» – недостаточно большая, чтобы попасть в поле зрения нежелательных любопытствующих, но достаточно стабильная, чтобы внушать доверие, официально принадлежащая и управляемая доверенными гулями, хорошее прикрытие на этом поприще. В активах несколько судов - в основном контейнеровозы, предназначенные как для каботажных перевозок, так и класса море-океан - для международных перевозок, достаточно обширный для оборота компании грузовой автопарк и несколько скромных логистических комплексов - на юге США, Восточном и Западном побережьях, основные из которых неизменно расположены рядом с доменами стаи. Управление осуществляется доверенными гулями и людьми под их руководством. Джейсон же обеспечивал плацдарм в своем городе для не-мертвых братьев и сестер, основав еще в семидесятых одноименный байкерский клуб, который к текущему времени обзавелся несколькими чаптерами в стратегически важных для стаи городах.
[indent]Учитывая изложенное, встреча оказалась неожиданной. Джейсон искал одного из смертных членов своего клуба, который, как оказалось, прикормился на стороне и вот уже почти полгода мог считаться полноценным, но заведомо мертвым гулем. В том, что вина целиком и полностью на бедолаге, он честно сомневался, но приговора это все равно не меняло. Из-за предательства, пусть даже не совсем осознанного, стая рисковала попасть под удар смертных охотников. Адам помог разыскать пропажу, но ощущал себя при этом… странно. Он видел перед собой «человека», увлеченного своим делом, верного своей семье и полностью довольного своей долей, и понимал, насколько его собственное нынешнее существование ничтожно. Он не был ни глупым, ни безвольным, ни беспомощным, но найти что-то, ради чего стоило взять себя в руки и проявить свои лучшие качества, никак не мог. Чего-то не хватало. Поэтому, когда байкер на прощание ненавязчиво обронил приглашение заглянуть к ним в Бостон, гангрел задумался. Ему дали шанс найти, наконец, свое место, и, упустив его, он показал бы себя полным идиотом. Так что, приняв решение, Адам предложил «Черной Дюжине», недавно потерявшей двоих из тринадцати членов в стычках с Шабашем, помощь в защите их владений и активов, и с тех пор сполна отработал оказанное доверие.
[indent]По сути, его род деятельности практически не изменился: знать обо всем, что происходит в округе, поддерживать связи с местными и отводить угрозы от домена и стаи. Иногда сопровождать грузы, иногда – участвовать в зачистках, иногда – побыть эдаким угрожающим шкафом за спиной Джейсона или кого-то еще из стаи в особенно мутных делах. . Надежный живой щит.
[indent]Еще за пару лет до нападения Второй Инквизиции на Бостон Джейсон переместил свой домен вместе с байкерским клубом в Сиэтл, на место городского чаптера. Пришло время сменить обстановку. Адам обосновался здесь вместе с ними. Они усилили безопасность, урезали стадо, ограничили свое участие в делах смертных, но все еще остаются надежными игроками в своем поле деятельности. В настоящий момент в Сиэтле на постоянной основе находится только трое гангрел из стаи – сам Адам, Джейсон и Джанетт. Они в принципе редко собираются больше четырех, максимум – пяти, за раз. Остальные члены стаи рассеяны по другим городам.
[indent]Убежище находится в странноватом районе Интербей между 21 и 20 Авеню и представляет собой довольно большую автомастерскую, совмещенную с клабхаусом и баром «Grog & Broadsword». Клуб официально занимается ремонтом авто, тюнингом и реставрацией, нередко участвует в тематических мероприятиях с кастомными хотродами, занимается благотворительностью, поддерживая ветеранов боевых действий. Неофициально имеет связи с местной полицией и некоторыми группировками смертных. Занимается контрабандой для местных Сородичей.
[indent]Стая поддерживает связи как с Сородичами Камарильи, так и с Анархами, в основном, конечно, это Гангрел и Носферату, но в целом обратиться за услугой может представитель любого клана. Если поспрашивать в Элизиумах, найти Джейсона не так уж и сложно.

— хроники: кровавая луна —

[indent]Ресурсы и связи: Стая «Чертова Дюжина». Убежище стаи находится в районе Интербей.
[indent]• Здесь будут новые факты

— дополнительно —
[indent]• Дисциплины: Превращение [4], Стойкость [3], Могущество [2]
[indent]• Достоинства: Холодная логика, Железная воля
[indent]• Недостатки: Кошмары
[indent]• Слабость: Метки Зверя
[indent]Физических меток не имеет. Психологические метки:
[indent]- Ярко выраженное собственничество и навязчивая потребность метить свою территорию и имущество кровью. То, что Адам считает своим, будь то убежище, вещь ли даже живое существо, он будет защищать и контролировать.
[indent]- Адам - беспокойный зверь. Он попросту не в состоянии торчать в четырех стенах дольше, чем это действительно необходимо, особенно в одиночестве. Так что, застать его дома после пробуждения практически нереально – сбегает при первой же возможности и возвращается лишь перед самым рассветом. Тесные помещения, лифты, подземные ходы - все это заставляет его очень сильно нервничать и, буквально, лезть на стену.

---

Скрытый текст:

Для просмотра скрытого текста - войдите или зарегистрируйтесь.

[indent]• Есть ли вам 18 лет? Есть.