— облик —
• Человечность: 4
• Мировоззрение: Пусть он хочет казаться обходительным и лояльным, вампир на самом деле ведом обреченным, горьким и саркастичным нигилизмом. Его разум и опыт говорят, что не стоит испытывать большого энтузиазма и оптимизма в отношении людей, вампиров и мира в целом. Пусть не до конца затухшая искра того далекого Вацлава и побуждает его порой искренне радоваться любопытным находкам. Трепетное отношение к знаниям, тайнам и откровениям кроме прочего улучшает его мнение о собственной Крови. Семья Малкавиан одарена и уникальна, что бы ни думали о них кузены.
Он преступил за свою не-жизнь многие законы морали. Пусть этого некоторые и не предположат, глядя на него. Однако, чувствуя скрежет близкого Зверя, Уолт всё же старается не упиваться этим, не делать без острой нужды. Не из большой любви к стаду или, прости Каин, сородичам. Но из соображений выгоды, безопасности, репутации, целесообразности. Всего разумного и для сохранения «Души», что бы это, чёрт возьми, не значило. Эта опасная ментальная эквилибристика на клинке алчущего Зверя пока ещё работает. Он, скорее всего, не сотворит какую-либо вопиющую мерзость на ровном месте. Но он может её сделать, если так сложились обстоятельства, и не будет очень уж об этом переживать.
Неплохой, в общем, то смертный Вацлав слишком часто чередовал правую и левую щёки, но мертвец Фогел за десятилетия обитания в этих враждебных водах был вынужден меняться.
Ты в этом гнилом мире один, всё остальное – маски, иллюзии, театр. Лишь некоторых союзников, что не вредят и делят с тобой интересы, можно временно назвать друзьями. Смысла нет - каждый сам придумывает его себе. В силах не Человека, но любого Мыслящего, лишь только пройти этот путь. Каким бы он ни был.

• Внешность: Мужчина лет 35-40-ка на вид. Он был моложе в момент Объятий, но эпоха и её испытания сказались на его облике. А много позже оставил свой печальный след крепнущий Зверь. Создав облик более болезненный и чуждый.
Рост 176 сантиметров, комплекция средняя, немного возрастного жирка – 72 кг.
Шатен, глаза карие с зеленцой. Волосы растрепаны и имеется недельная щетина. Впрочем, это он часто устраняет после пробуждения. По настроению и необходимости.
Рыхловатая линия подбородка, неидеальный нос, посадка глаз, кустистые брови – почти всё в нем создает слишком слабый образ. Простоватый, рассеянный, несерьезный. Что, зачастую, подкрепляется и его поведением. Порой и говорит что-то умное и весомое, но словно и не старается в этом убедить, не пытается это отстоять. Такая уклончивая линия поведения больше характерна для взаимодействия с высшими и некоторыми равными. С теми, кто ниже, он зачастую ведет себя иначе. Впрочем, всё зависит от ситуации.
Разговаривает с легким немецким акцентом. Голос неглубокий и негромкий. Манера расслабленная и ироничная.
Часто бегает взглядом и словно отвлекается, но опытный наблюдатель сможет увидеть за этой ширмой цепкий взгляд и постоянный анализ окружения.
Социальные навыки средние. Имеются некоторые выразительные таланты, что касается писательства, риторики и актерства. Уолтер прекрасно держит в голове придуманные им образы и правдоподобно их отыгрывает. Гибкость психики и отличная память тому подспорье. Но всему этому часто мешает несколько факторов: его невысокое происхождение, начавшееся отставание от времени и, конечно же, его Кровь.
Одежда, как и многое другое в его нежизни, подчинена потребности и необходимости. Собственный вкус и стиль у него размыт. Разбираться в этом старику всё более обременительно, еще с 70-ых, а уж теперь. На элизиумах бывает одет в старомодные, но аккуратные костюмы и плащи в духе 30-40-ых.
Носит перчатки почти всегда, снимает, когда необходимо прочесть эфирные следы. Ещё это защита от следов криминалистических и эзотерических… а также мерзкой порчи и тайных сил что проникают в плоть!

— история —
• Сир: Гельмут Шмитц 
• Дитя: Тесса Вроблевски (мертва)

1889-1935 гг. Человек.

• 1899 г. Ребёнок.
Вацлав Врублевский был рожден в большой крестьянской семье в небольшой деревне на севере от Познани. В то время эта часть Польши входила в провинцию Позен, кайзеровская Германия. Он не был слишком уж физически крепок, но всегда старался помогать отцу и старшим братьям, да и сестрам с матерью. Этот несколько витающий в облаках парнишка порой вызывал укоры у семьи и односельчан. Но скорее свойские, беззлобные. Ведь он был довольно смекалист, любопытен и радушен. Растрепанный как отец-воробей, но смышлёный как красавица-мать, чья девичья была Сикора – синица. Вот уж нашла себе краса заморыша, поговаривали многие. Видя склонности пацана, его даже пытался подтягивать в ремесленных навыках двоюродный дядька, но всё же «в поле он нужнее» как говорил отец.

• 1914-16 гг. Подросток.
Началась Великая Война. И сначала она была лишь мрачным, словно и несуществующим в реальности малого поселения, слухом. Двое старших братьев были призваны в сформированную Германией из поляков 10-ую дивизию. Отец к тому времени заработал болезни суставов и из работников, в сущности, оставался лишь успевший стать юношей Вацлав, да две женщины. Но вскоре война пришла к ним, и селяне перенесли немало невзгод. Фундамент воображаемого светлого замка Вацлава подмыло, побило кровавой волной грязи и трупов. Война приобрела новые невообразимые формы, страшнее любых драконов или рассказов стариков о войнах прошлого. Стальные машины смерти на земле и в небе, вездесущие дожди из огня и ядовитого дыма. Страх и бессилие. Братья погибли при Вердене в 16-ом году. И зверь просил новых подношений.

• 1917-23 гг. Юноша.
Отец скончался от стресса и накопившихся недугов. Семья была вынуждена искать хоть какой-то выход из положения. Вацлава могли призвать, а он не хотел бросать родных, не хотел сгинуть в этом бессмысленном аду. Кто-то говорил, что они не просто воюют за немцев, за русских, за кого-бы то ни было. Воюют даже против друг друга. Кто-то говорил, что это шанс воссоздать единую нацию. Но Вацлав не знал никого, кто помнил бы эту самую старую великую Польшу. Один благодетель из самого Берлина – герр Шмитц – хитрым образом превращал польских беженцев в обеспеченных кровом и едой работников. В «своих» защищенных от государства людей.
Всё оказалось не так сказочно, как обещали. Но что сделано, то сделано. Вацлав сносно изъяснялся на немецком, и не только из-за политики Германской Империи по онемечиванию их части растерзанной Польши. Ему просто это неплохо давалось.
Вскоре война закончилась, и Польша действительно воскресла, а Германия была растерзана. Однако на герре Шмитце это не так сильно отразилось, он будто жил в какой-то своей тайной империи. Работники пригождались в послевоенном устройстве и восстановлении, многие перековались из крестьян в рабочих для нужд индустриализации. Поговаривали, что лучшие переходят и вовсе в некую новую касту с небывалыми привилегиями.
Шел уже шестой год, Вацлав, как молодой мужчина, успел обзавестись женой и сыном. Не из большой окрыляющей любви, ведь массовой культуры ещё не было, а потому что так надо и так положено. Он  ценил и уважал жену и уделял внимание сыну. Ну, в мере достаточной и точно большей, чем было в его окружении. Мужчина показывал неплохие успехи в нетривиальных задачах и получил возможность роста. Неквалифицированный тяжелый труд, к которому Врублевский был не очень расположен физически, кажется, остался в прошлом.

• 1924-30 гг. Кормилец.
Тогда он впервые увидел их патрона – герра Шмитца. Банкира, ювелира, промышленника. Невысокой полный мужчина, который мог бы даже показаться забавным, если бы не болезненный цвет кожи и шальной взгляд. И эти мутные слухи, что он проворачивает дела тайно, исподволь, словно опасаясь лишний раз показываться на свет божий. Вроде хозяин, но словно бы и нет. Его доверенные тоже были странными.
Кто-то тайно ругал босса или смеялся над ним, кто-то его боялся и даже ненавидел. Вацлав же чувствовал странную тревогу, что-то жуткое.
Но дела налаживались. Ментальные качества позволили «пану» Врублевскому выделиться среди прочих. Его работа по дереву и металлу была весьма точна и аккуратна. В этом филиале «Sonneglantz» Вацлав стал заметной фигурой. Через несколько лет и он уже мог с семьей пройтись по Берлину в приличной одежде. Просто снять в знак приветствия чуть потертую, но аккуратную фетровую шляпу и заговорить о пустяках со знакомым продавцом на хорошем немецком. Почти не выдавая своей печальной предыстории.
Он даже успел привыкнуть и распробовать этот стиль жизни. К несчастью, его сочли достойным повышения.

• 1931-34 гг. Гуль.
Новые мрачные веяния германской внутренней политики. Кризис в экономике, стучащийся из-за океана.
Сам Гельмут Шмитц лично вызывает Вацлава. Он называл его Фогелем - Птицей, не трудясь произносить длинное настоящее имя.
То что он говорил… Тогда Вацлав ещё не мог полностью осознать значение этих странных, возмутительных, но пробирающих до костей посылов:
«Нужны умелые люди в непростое время. Нельзя чтобы они умерли от любого чиха или ножа. Шмитц их укрепит. Великий Счет должен продолжаться. Скоро их будут очищать. Рукастый пусть и грязный пшек. Моя собственность. Великий Счет должен продолжаться».
Вацлав не хотел терять работу. Он просто стоял и, побледнев, слушал в ожидании. Затем герр Шмитц успокоился и предложил выпить.
Смягчился, видимо, отказывать не стоит.
Предложил выпить и в другой день. И ещё…
Работа изменилась. Вацлав стал заниматься странными делами. Что-то вычислять, искать закономерности в бесконечных ворохах разнородной информации. Иногда ему даже казалось, что он их видит и понимает что делает. Или это переутомление? Нет, его будто не было. Напротив. Мужчина был заряжен неземной энергией. Они, избранные, в конце месяца общались с начальником и словно были на одной с ним волне. И тот прекрасный напиток! Это была их тайна, мечта. Как же был неправ Фогель, что подозревал шефа, этот великий человек столько сделал для них! Его нужно любить! Можно и бояться, но любить нужно обязательно!
Он не жаловал их народ, но ведь это справедливо. Наверное? Так же сейчас принято в стране. Мастер так велик, он знает тайные техники усиления концентрации и чувств. Вальтер видел текстуру обработанного дерева, словно это не мельчайшее волокно, а целая роща! Да, именно Вальтер. Они попытаются быть такими как герр Шмитц. Того парня, кто не смог быть Хенриком Вульфом, изгнали из касты. И где он теперь?
А Вальтера Фогеля не изгнали.

• 1935 год. Мертвец.
Разводиться было нельзя, было непринято. Но разве можно было так жить? Она не понимала, она его порицала. Разве изменился? Паранойя, перепады настроения? Вздор!
Вальтер занят важным делом, и Вальтер не подведет. Далеко не все так долго держатся и радуют герра Шмитца. Они давно не выполняли их с господином обряд. Он взбесился и побил её, а затем жадно смотрел на кровь, залившую её полные ужаса глаза. Сын-подросток разбил о его голову стул. Но Фогель почти не испытал боли физической. Он испытал нечто иное. Он ошарашенно глазел на них с пол минуты и лишь затем нашел в себе силы просто уйти из дома. Вальтер был в смятении, он боялся идти в церковь, словно блеск витражей сожжет его на месте.
Он проявил дерзость и пошел с вопросами к господину. К тому моменту Фогель понимал, что они не обычные люди, и хотел понять почему.
Найти начальника бедолага не смог, но его поведение заметили. Уговорили и вывели, почти волоча под руки. Может быть тем бы и закончилось, но один заместитель решил, что бузотёра лучше боссу показать.
Шмитц был не один. В помещении был ещё один мужчина, совершенно чуждый всей обстановке. Человек семитской наружности в прекрасных элегантных восточных одеяниях. Как бы это нелепо не звучало, он был чем-то похож на своего толстого собеседника-немца. Но гораздо... гораздо… Вальтер так и не смог найти описание своему ощущению, пока эти двое взирали на него.
- Почему ты ещё не ввел его в Кровь, Гельмут? У тебя есть дозволение, я знаю, - на эти спокойные вкрадчивые слова мудреца Шмитц выразил что-то удивленное, взволнованное и невнятное. Его слова ускользнули из памяти. Понятно было лишь то, что он не согласен со стариком. Таким его Фогель никогда не видел. - Не перечь мне, Дитя. Ты это сделаешь, я знаю. И знаю, что сделаешь потом. Помни об этом, ведь однажды я вновь навещу тебя.
Этот непонятный волшебный старик чуть склонился над едва соображающим Вальтером, его слова он запомнил прекрасно, словно они шли напрямую в душу:
- И тебя тоже. Моё имя Касим Аль-Мансур. Не посрами Нашу Кровь.
Его ввели в это новое существование мягко, так, что это казалось избавлением от мучительной неопределенности последних четырех лет. Всё было подготовлено. Он просто тихо умер и принял сладко-горькую чашу нежизни.
И это стало самой большой Ложью в его ускользающей жизни.

1936-1989 гг. Посмертие.

• 1936-1945 года. Птенец.
Водоворот изменчивых листов и картин хлынул в его разум. Сухие и ломкие как кожа стариков, мягкие и свежие как кожа младенцев. Œʧǽ Буквы на них плясали и сплетаясь в нечитаемую терновую вязь Ħœʨ . ޏޑޖПульсируя словно вены, они сшивали листыޗޔފ. Символы оглушающе ^{верещали,} СМЕЯЛИСЬ, _рычали. Что они хотели сказать?! Дна этого колодца не было видн_о Ветер, исполненный сыростью, пылью и гнилью ударил в лицо и забрал последний вздох... 
Мертвец внезапно что-то понял.
И это стало самой большой Истинной в его наступившем посмертии.
Он не смог. Он забыл.
Теперь простак-поляк стал герром Фогелем. Так к нему обращались слуги Шмитца.
Вальтер мало что понимал, ведь Сир не торопился ослаблять поводок на птенце. И первые месяцы становлённый был блаженен и слеп как котенок. Раньше это была лишь цепь, теперь же – клетка. Вацлав Врублевский не был плохим человеком, возможно, он был даже хорошим. Но Вацлав ли он теперь? Сломался ли и если да, то когда?
Когда первые годы некоторого смирения со своей сутью минули, он стал всё активнее поглощать информацию о мире. Наблюдать, слушать, делать выводы. Позже он осознал, что в сущности грандсир Аль-Мансур навязал дитя Шмитцу. Только это и обязательство Традиции заставляли Гельмута хоть как-то учить и просвещать потомка. И возможно, старый малк мнил себя важной фигурой в ночном Берлине и не хотел портить репутацию или гневить древнего грозного принца этого города.
В любом случае, Вальтер был слишком любознательным, чтобы долго оставаться в положении пустого поплавка. Они вели между собой странную игру. Сир явно его сильно не любил и прощупывал, как далеко может зайти, чтобы не прогневить уже своего Сира. А Вальтер превозмогал узы и свое зависимое положение птенца в клетке, аккуратно ступая в новый мир, постигая его устройство и свои обретённые качества.
Юлия и Адам переехали, когда голову их пьяного главы семейства, прекрасного работника мастерской Sonneglanz, «раздавил автобус».
- Проклятые адские телеги! – усмехался Сир, читая ту газету, - Ты ведь тоже помнишь, как хорошо было без них, Фогель?
Но родные были живы, он их проверял иногда. Каждый раз перед походом боязнено ища жуткое предзнаменование в глазах Шмитца.
Рано или поздно Сир «что-то сделает потом». Ведь он не был сиятельным господином, он был чудовищем. Вальтер понимал, откуда старик достает часть золота. Он видел имена на кольцах и часах. Он видел зубы.
Больше двадцати лет назад все сказали «Великая Война» и ужаснулись её образа. И вот теперь она лишь первая и собственными результатами вскормила еще более чудовищную преемницу.
Но теперь экс-Вацлав был в ином положении. Не жертва, а помощник тех, кто извлекает выгоду.
В 43-ем его послали в Варшаву забрать оплату у одного сородича. Это было чертовски опасно для кого угодно, не то, что для птенца. Хаос восстания и огни геноцида не лучшие условия для деловых визитов вампиров. Казалось, что дым состоит из душ этих несчастных людей.
И всё же он смог выполнить поручение. Искомый сородич словно даже его и не ждал, лёгкое удивление отразилось на его безукоризненном, ужасающе гладком лице. Чудовище понаблюдало за дрожью и кровавым потом птенца, смотрящего на утробно стонущую стену слеплённых тощих нагих тел, а затем передало золото и произнёс:
- Материал из Треблинки. Выразительно, не правда ли? Но боюсь, вам пора. Передайте мою благодарность сиру.
И он передал. И не подал вида. Но очень хорошо запомнил.

• 1946-1989 года. Неонат.
Конец очередной войны и новая ломка мироустройства.
Теплые существа под светом делили свое, холодные под луной делили их.
Политическая ситуация в Берлине стала… интригующей. Противостояние двух Князей создавало много возможностей для роста, но и опасность падения. Консервативный старый Двор зашевелился, и птенец вдруг стал нужен уже как пешка-неонат. Вальтер стал пробовать свои зубки и создавать хоть какие-то знакомства и связи. Показать себя полезным, надежным, способным молчать где надо и где надо нашептать. Слишком велики были риски, что его разыграют и смахнут со стола.
К счастью, не все сородичи города считали его тем, кем пытался рисовать Сир. А Шмитц с каждым десятилетием всё сильнее раздражался, глядя на успехи нежеланного дитя, и упорно пробовал давить. Презрение, клевета и наветы были постоянным фоном. Но всё чаще он уже пытался откровенно подставить и дискредитировать потомка. Но уже не мог сунуть его в ситуацию подобную Варшавскому вояжу, как ранее бесправного глупого птенца. И вновь эта мысль: «он обязательно что-то сделает потом».
Нужно сказать, что Вальтера неплохо поддерживал старший потомок Шмитца – Мартин Гейл, прибывший в 60-ых, он даже его учил, рассказав о тонких моментах даров крови Малкава. В том виде, в каком сам это понимал, конечно. Пророком Фогель от этого не стал, но он лучше для себя уяснил тот интуитивный механизм, что запустился у него в Варшаве и помог выжить. Нужно прикоснуться к чужой сути, правильно спросить и Кровь может дать тебе верные ответы. Тренируясь делать это осознанно и точно, неонат всё больше убеждался в мудрости и силе их Отца.
Поверив в свой потенциал, юный лунатик дорвался до хозяйской библиотеки. Из-за происхождения у него отсутствовала важная база, но упорство и природные данные вели его вперёд. Неонат поглощал самые разные знания, пусть не всегда у него получалось достичь в них глубины и системности. Дилетант широкого профиля уже лучше, чем невежда. Он учил английский, набиравший ещё больше силы по итогам войны, и немного даже освоил пианино. Здесь мистеру Гейлу оставалось лишь покровительственно улыбаться и немного сожалеть, что надолго в Берлине он не останется.
Но действительность требовала более прикладных способностей. Вновь «нужен в поле», но уже в другом.
Простые поручения сменялись более специфическими. Разведка, шпионаж, расследования, поиск особых людей и вещей. Навыки и силы крови росли. Драться врукопашную и водить, правда, он так хорошо и не научился. Но с оружием, особенно огнестрельным, дела обстояли куда как лучше. Со временем его задания становились сложнее и жёстче. Доводилось даже выпытывать информацию и устраивать диверсии. И даже… В 53-ом он впервые убил кого-то целенаправленно и осознанно. Не случайно, не защищаясь, не в голоде или безумии. Всякое бывало. Но такого не было. Однажды должно было случиться. Того требовали обстоятельства. Малк переживал об этом, но ещё сильнее переживал, что это волнует его не настолько, насколько он ожидал. Ожидал от кого? От себя тридцатилетней давности? Пяти? От себя вчерашнего?
Следующей ночью он наблюдал из покрова теней за тем, как Адам Врублевский укладывает спать младшего сына. Постаревшая, но пока не осунувшаяся, Юлия в другой комнате убирает ужин со стола и улыбается мужу. Своему мужу. Другому мужу. Фогель уже почти перестал приходить сюда. Уродливый монстр недостоин этого? Приближаться, чувствовать себя причастным. Нет? А может достаточно этой лжи? Глупая сцена для пустующего зрительского кресла на небесах. Уязвимость, которую использует Шмитц. Они не его крови, его крови уже нет. Поглощена и превращена в Их Кровь - Его Кровь.
Вальтер отвернулся и больше никого из них никогда не видел.

1990-? гг. Новый Свет.

• 1990-2007 года. Потерянный.
Берлинская стена рухнула, и это грозило новым витком кровавых распрей.
К тому моменту малкавиан уже стал достаточно опытным и независимым. Он понял, что подустал от этого вечного бега на месте. Это затягивает и растворяет, ты словно утрачиваешь последнее, что можешь называть истинно своим. Используешь смертных и не очень. Убиваешь тех, кто для тебя опасен и тех, кто мешает цели. Всё легче, всё менее осмысленно. А главное для чего? Добиться чего-то существенного было трудно, старушка Европа неохотно открывала окна возможностей для молодых. Смешно. Мир меняется и в нем всё больше вещей, что способны были ошарашить тебя пол века назад. И ты пытаешься этому удивляться и радоваться, но всё чаще думаешь, а нужно ли это тебе? Ты ещё можешь за этим поспевать, пока ещё можешь. Твоих способностей хватает. Ты и старик и юнец. Но муравей под пятой дремучих монстров твоего племени.
И один такой, не самый, но достаточно дремучий монстр был его «Отцом». Неразбериха крушения соц.лагеря создавала опасные условия и один инцидент убедил Вальтера, что проклятый Шмитц может выкинуть что-то несовместимое с нежизнью неоната.
Вальтер собрал ресурсы, задействовал связи и пересек океан. Он подобрал себе небольшой городок в Пенсильвании, выгнал одного каитиффа, подчинил второго и, если так можно сказать, стал сам себе Князем посреди ничего.
Отчасти это было отшельничество и действительно отдых от чужой власти и интриг. Но в то же время Вальтер (точнее уже Уолтер Фогел) потихонечку впитывал местную культуру и то чем дышит новый свет. Язык он уже знал с семидесятых, но практика определённо была не лишней. Тихая не-жизнь: лишь иногда гонять с гулями и «каитиффом-шерифом» залетных баламутов или прятаться от них; да ездить к сородичам в Питтсбург, в зону влияния Князя которого входила «Дыра Уолта».
Мистер Фогел также для практики подминал часть местных полезных структур, благо в захолустном городке не было конкуренции. Порядком зачерствевший малк, без давления Шмитца и прочих, стал практиковаться в искусстве управления чужой волей, что часто наблюдал у них. Он владел некоторыми основами, но внезапно, то, что должно было быть записано в Крови, начало страшно сбоить в 97-ом. Что-то жестко накрывало большую часть клана и Уолтер ощущал это дрожание в плетении. Как же не вовремя! В итоге ему пришлось не улучшать, а заново прорабатывать былое. Новая открывшаяся грань пугала, однако малк смог убедить себя, что ничего не происходит просто так. Фогел вспомнил наставления Мартина. Возможно, Сам направляет Кровь, нужно лишь поверить.
Странностей становилось всё больше. Они с шерифом не смогли мирно угомонить одного гастролëра - чокнутого сородича-ирландца, который кричал, что сожрал брата и бегал по городу, плача кровавыми слезами. Пришлось много прибирать, а буяна прикопать. Но в крупное нарушение Маскарада это не вылилось. Позже до него дошли слухи и он предположил, что прикопал краснокнижного равноса…
«Мы будем первыми из следующих».
Слухи и свидетельства. Одно за другим.
Странное затмение. Разрывы с Гангрелами, Анархами. Безродные и жидкокровые. Охотники.
Уолтер понял, что впереди у него, возможно, нет вечности и он никогда не познает тайны мира, разума и души. Никогда не покинет эту оболочку.
Малкавиан заметил троих подозрительных мужиков в СВОЁМ баре, спросил себя:
«Охотники ли это?»
И ответил:
«С вероятность 68% - Да».
Маленький Принц бежал.

• 2008-2016 года. Обманутый.
В эти годы Фогел мотался по восточному побережью пытаясь найти что-то, куда-то пристроиться, как-то себя зарекомендовать. Много колесить мертвецам всегда опасно, особенно в новом веке. Благо удача и опыт помогли. Он потерял только одну машину, гуля-боевика Фира и часть имущества.
По сути, рост ему требовался, чтобы войти в более высокий круг, получить выход на знающих сородичей. Таковые встречались, но мало кто делился чем-то действительно ценным и много кто запрашивал цену слишком высокую. На этом уровне такими талантами как у него было труднее удивить. Уолтер думал, что достаточно зрелый для нового света, но всегда что-то выше.
В Бостоне он встретил девушку, что назвалась его забытой фамилией, пусть и переиначенной как оно бывает в штатах. Малк не смог получить ответ мистически и поэтому просто заговорил с ней.  Её деда звали Курт, у него была сестра Агнес и ещё брат на букву «Р». Тесса Вроблевски - внучка его внука… А сиблингов и кузенов у нее по меньшей мере дюжина и у некоторых уже были дети.
Странные чувства. Словно ты что-то сделал очень давно, и уже почти забыл как несущественное, но случайно натыкаешься на прекрасные результаты этого. Эта молодая американка, учащаяся на журналиста, была достаточно симпатична, обаятельна и явно не совсем глупа.
Это знак.
Фогел начал работать с местными в сторону получения права на потомство. Он был тут слишком недавно, и поэтому обналичил также некоторые активы, в попытках придать себе веса. С пяток полезных долгов было погашено, но дело грозило затянуться, если бы не протянутое копыто помощи.
Малк иногда сомневается, думал ли он Сире и могло ли это как-то просочиться к нему через слова и мысли или же Шмитц сыграл по своим неведомым путям. Но предложение поступило странно к месту, и Уолт его принял, думая, что весь этот токсичный бред давно улегся за десятилетия и они могут взаимодействовать почти как равные адекватные деловые сородичи.
Искатель выполнил поручения и через пару лет действительно создал своё Дитя, к неудовольствию некоторых старожил Бостона. Он был готов учить и взращивать эту новую кровиночку их Рода, огранять этот шальной рубин. Ему это нравилось, и он возлагал надежды. Гули это совершенно не то, здесь Уолтер имеет шанс лично сотворить себе настоящего Родича.
Нужно ли говорить, что это плохо закончилось?

• 2017-2019 года. Ищущий.
Обстоятельства гибели Тессы указывали на то, что кто-то слишком информированный целенаправленно ударил в поразительно удобное время.
Уолтер рыскал даже слишком рьяно и пару раз был близок к нарушению Маскарада. О чем ему, конечно же, быстро и пока ещё мягко намекнули. Алая пена у рта и проломленные черепа мелких сошек всё равно не могли ничего изменить. Но ведь птенцу было всего три года… Это практически ничто, но сколько времени с ней ещё не проведенного было украдено!
Мистер Фогел оказался в Нью-Йорке и наткнулся на пару близких представителей своей родословной, потомков Аль-Мансура по другой ветви. Он нашел даже некоторые параллели между их и своими с Сиром отношениями. Но главное не это, а то, что и у этих двоих недавно были конфликты со Шмитцем. Печальные закономерности.
Уолтер плотно пообщался с кузиной, обладающей неплохим Зрением, и принял несколько решений:
Первое. Уолт не станет расшибаться об влиятельного старейшину, повинуясь навязчивым порывам. Он снова не ответит на удар, но превзойдет этого жалкого слепца на другом поле. Возвысившись и получив признание в Искусствах Крови.
Второе. Малк порядком откатился от тех достижений духа, что приобрел в Пенсильвании. Зверь ослепляет и вынуждает совершать ошибки. Нельзя поддаваться. Всегда нужно взвешивать и думать, что и зачем ты творишь.
Третье. Также Уолт  воспользуется её подсказкой и будет искать на Западном побережье. В первую очередь нужно стремиться к этому, а не поддаваться на провокации.
Он подыскал смышлёного в современных хитрых делах молодого гуля, ведь ему уже давно требовался кто-то, кто натаскает старика в этих всех телефонах да компьютерах (выполнено лишь отчасти, компьютер он не освоил).
Закончив все дела, малкавиан вновь преодолел тысячи миль.

• С 2020 по настоящее время. Претендент.
К сожалению, в Ванкувер, где по очень смутным слухам и свидетельствам мог быть великий источник мудрости, его не пустили. Независимое Княжество могло себе позволить просто взять и отказать целому клану Камарильи в своём гостеприимстве.
Но быть может, тропа неспроста повернула именно так? Уолтер Фогел решил пока осесть в Сиэтле и провести рекогносцировку, создать себе плацдарм. Он заново обрастает имуществом, связями и всем прочим, подобающем дитю ночи.
Переезды и перелёты обошлись немало. Однако и пожил малк немало. Все накопления, награды, полученные с его миссий и махинаций, были аккумулированы в счета и инвестиции. Новичок Хлоя в этом немало помогла, к некоторому неудовольствию старого доверенного гуля Йонаса. Потребовалось немало задолжать одному Носферату, чтобы подыскать и сделать неплохие документы для этой, до головной боли невыносимо сложной, цифровой эпохи. Стивен Штейн – спивающийся и просаживающий наследство в покер инфантильный кретин – тихонечко пропал и оставил новой маске Фогеля средний подзачуханный домик. Видимо, новому Штейну придется не только поменять свою жизнь, но и перестроить тут кое-что. Своё убежище Уолт неофициально нарёк «Кукушкиным гнездом».
Некоторая база уже создана. Возможно, ему потребуется заслужить небольшой домен или даже должность. Скажем, Гончей при шерифе. Впрочем, это займёт время, даже если и выгорит.
Таковы среднесрочные планы малкавиана.
Хотя, возможно он зря опять замедляется, ведь мир вновь приходит в движение. И знамения тому множатся.
Чума, смерть, война. И алая луна. Всё как всегда?
Или…

— хроники: кровавая луна —

Ресурсы и связи:

- Накопления за десятилетия и вложения позволяют ему считать себя плюс минус средним классом. Он мало тратит и не сильно заботится о материальной стороне существования. Финансы легли в основном на гулей.
- Дом в районе Брайант в нескольких кварталах от кладбища 5204 39th Ave NE, приобретен подменой собственника.
- Немолодой, 96-го года, но хорошо поддерживаемый универсал BMW E34 M5 Touring с переоборудованным грузовым отделением.

- Также у него имеется внешний актив обоюдных долгов с сородичами восточного побережья и Германии. Но с нынешней ситуацией эти карты становится разыгрывать всё сложнее.
- Небольшая сеть контактов для информации и услуг. Грязные копы, мелкие бандиты и прочее в таком духе.

- Пистолет SW1911 под .45 acp с глушителем (Уолт), дробовик Mossberg-500 12-го калибра без приклада (Фюнф), пистолет пулемёт HK MP5K (Джо), пара простеньких револьверов под .38-ой.

Гулей на данный момент трое:
1. Йонас Рихтер. Иногда Джо. Серьезный сухой мужчина с мутным прошлым и множеством полезных, но часто не очень одобряемых обществом навыков. Доверенный помощник. Самый долговечный, служит с 82-го.
2. Френк «Фюнф» Пауэлл. Жирная крепкая скотина, ходячий стереотип о тупом здоровяке. Иногда он как дитя, но истовая саморазрушительная преданность компенсирует. Заменил погибшего «Фира» в 2012-ом.
3. Хлоя Чайлахян. Бойкая студентка, умница и красавица. Отвечает за все тонкие моменты современности. И за «женские» обязанности по дому, как бы в наше время это не звучало. Приобретение 2018-го.

• Здесь будут новые факты

— дополнительно —
• Дисциплины: Прорицание [4], Затемнение [3], Помешательство [1], Доминирование [1].

• Достоинства: Холодное чтение, Языки (Английский, Немецкий, подзабытый Польский).
• Недостатки: Негодование Сира.

• Слабость: Дизморфофобия. Экскориация. Галлюцинации.
Уолтер избегает зеркал и фото-видео сьемки. Часто предпочитает пользоваться Масками. Избегает грязи и следов плоти (кроме поглощаемой внутрь крови). Иногда заметно по лицу, как его коробят некоторые несовершенства чужой внешности или очаровывают гармоничные формы. Умеет относиться к Носферату как к личностям, но очень тяжело переносит их вид. Панически боится (но тайно любопытствует в отношении) Цимисхов.
Следующий уровень стресса уже включает навязчивое колупание собственного тела. Родинка на правой щеке – главный враг. Волосы, кожа, ногти, зубы другие родинки и шрамы.
Совсем плохо, это когда уже начинаются бред и галлюцинации. Это не полноценная отдельная шизофрения, а симптомы коморбидные с ней. Следствие шизотипичного склада личности, сил прорицания и Сети Безумия. Психика существ с потусторонней физиологией изучена ещё хуже человеческой.
Вообще, Малк сочинил для себя теории о некоей неумолимой силе, управляющей плотью всего живого. Немертвые же получили шанс вырваться из этого порочного круга и перейти в более чистый мир. Но ОНО приходит за тобой, когда ты оставляешь ментальную брешь!

---

Скрытый текст:

Для просмотра скрытого текста - войдите или зарегистрируйтесь.

• Есть ли вам 18 лет?
Да